В Москве женщина осталась бездомной после пропажи мужа
Алина (имя изменено по просьбе героини) приехала в Москву из одной из постсоветских стран и по любви вышла замуж за москвича.
Все было хорошо, но через несколько лет они потеряли квартиру.
Проскитавшись три года по знакомым и приютам, Алина вынуждена была уехать с ребенком обратно, а муж остался. Она продолжала с ним общаться по видео и не планировала разводиться, но однажды он перестал выходить на связь. Алина рассказала, как почти год не знала, жив он или мертв, как ездила искать мужа и чему ее научил опыт бездомности.
"Последний раз мы общались с мужем 30 апреля 2021 года. Он позвонил нам с сыном в девять вечера по видеосвязи: он был в России, а мы в стране, где я родилась. Я знала, что у него в последнее время все было нестабильно: и запои были, и проблемы с работой и жильем. И вот он позвонил, показывает, как едет в автобусе, спрашивает нашего восьмилетнего сына: «А мама, что, не хочет со мной разговаривать?» Я отвечаю: «Не могу сейчас, Пасха скоро будет, созвонимся, поздравим друг друга». Так и договорились. Он говорит ребенку: «Ладно, уже поздно, папа с тобой прощается, иди ложись спать, обнимаю, целую».
Это был последний наш разговор. На Пасху он не вышел на связь."
"Прошло время, а он ко мне все во сне приходит. Я чувствую: что-то неладно. Мне священник, с которым я обсуждала это, говорит: «Нужно успокоиться и подождать три месяца. Если через три месяца не объявится, бить тревогу». Проходит семь месяцев, муж не выходит на связь. Я прям рвусь в Москву, а обстоятельства не позволяют: я же работаю, чтобы содержать ребенка, вожу его в школу, денег на такую поездку нет. И вот спустя восемь месяцев мне помог знакомый, работающий в фонде Святого Пантелеймона, — обеспечил мне жилье в Москве и выслал деньги на билет. Было важно, чтобы приехала именно я, потому что объявить человека в розыск могут только родственники.
В конце декабря 2021 года я прилетела в Москву. Когда шла в полицию, сердце билось ужасно. Они только открыли свои базы данных, и сразу же в первых рядах там выскочил мой супруг. Оказалось, что он мертв еще с 30 апреля, того самого дня, когда мы последний раз говорили с ним по видеосвязи. И, главное, что у него место смерти указано странное — «Бумажный проезд, дом №2». Я сижу и думаю: что же он делал там на Бумажном проезде? Я никогда от него не слышала, чтобы он бывал по этому адресу. Это было для меня загадкой"
"Когда случилась эта трагедия, мы были в браке уже 10 лет. Между нами всегда жила любовь. Сейчас мне 38, а когда мы познакомились, мне было 25 лет. Я родом не из России, здесь у меня было разрешение на временное проживание (РВП) — я работала няней и параллельно училась в институте на экономиста. Ему было 35 лет, он из семьи интеллигентов, окончил исторический факультет МГУ, жил в квартире на Тверской"
"В 2015 году его родители ушли в мир иной, часть их квартиры на Тверской, где мы жили, отошла моему мужу, а другая доля — его брату. Мы хотели жить отдельно и решили продать свою долю. А его брат был хорошо знаком с одной женщиной — женой ЧОПовца. И та предложила: «Давайте мы купим. Только у меня сейчас денег нет, так как я с мужем развелась, — вот у меня есть столько-то, остальное отдам потом». Она так все красиво это обставила, вошла в доверие. В итоге он оформил с ней договор купли-продажи, и где-то год она водила нас за нос.
Мужа это сильно надломило. Вы знаете, обычно такие хорошие, доверчивые люди попадают в такие ситуации, потому что слишком добрые."
"Мы судились, пытались расторгнуть договор. Первые два суда были в нашу пользу, а к последнему она хорошо подготовилась, и мы проиграли. Тут муж совсем сломался, хотя я его поддерживала, говорила, что я рядом, все в жизни бывает. Как только та женщина вступила в право, то поселила к нам чеченцев, чтобы они нас выселили. Я помню, как нас выживали с супругом, избивали. А жаловаться куда-то уже бесполезно: по закону мы к этой квартире теперь не имеем отношения, и они собственники. На фоне этого мой муж запил. Запил так, что я не смогла ему ничем помочь."
"Я не жалею, что столкнулась с потерей жилья. Я считаю, что это урок жизни. Ничто не вечно. Мы это имущество с собой в загробную жизнь не возьмем. Что та женщина с собой возьмет, я не знаю — бог рассудит. Но, конечно, не приведи Господь оказаться вновь в такой ситуации. Я стараюсь сделать все возможное, чтобы больше никогда в жизни не вернуться в приют с ребенком. Я буду в лепешку разбиваться, но не вернусь.
Пока я жила в приюте, я видела много возможностей для себя — вакансий, с помощью которых могла бы заработать, но так как у меня был супруг, я не могла ничего сделать. Я его любила и люблю до сих пор. Мне могут священники говорить: «Не вини себя, потому что человек, который пьет…» Но я в чем-то виню себя: я орала, выносила мозг, психовала. Когда не получалось по-хорошему, я начинала кричать, выходила из себя. И когда он приходил домой, вместо того чтобы его успокоить, выслушать и обнять, я спрашивала: «Опять денег не принес? Опять сломался? Опять выпил?» А он, видя, что жена кричит, разворачивался и шел дальше пить. Вот где моя ошибка. Причем роковая.
После похорон я съездила за ребенком, и мы остались в Москве. Я получила гражданство РФ. Теперь снимаю квартиру и много работаю, чтобы обеспечить себя и ребенка. Здесь супруг похоронен, куда ж я уйду? Хожу к нему на могилку, разговариваю с ним".
Юрий Лобачев